Первая встреча Любы и Николая произошла в далеком 1938 году на танцах,
где они сразу обратили внимание друг на друга. Через год поженились.
Но побыть вместе молодым пришлось недолго. Началась финская война,
а потом и Великая Отечественная.
Николай
прошел подготовку на учебном военном корабле-заградителе «Амур». После
трехмесячного обучения молодой краснофлотец получил направление в
морской радиоотряд, где он получил боевую закалку, а впоследствии
стал командиром радистов - шифровальщиков.
В августе 1941 года морской отряд сформировал на Балтийском флоте
радио-пеленгаторную станцию. Ее обслуживали четырнадцать человек,
среди которых оказался и Николай Федотов. Станцию снабдили двумя автомашинами
с радиопередатчиками и пеленгаторами, и уже 10 августа она развернулась
в Лужском районе. Вскоре пришлось с боями прорываться из окружения,
теряя боевых друзей.
За всю Великую Отечественную личный состав Краснознаменного Первого
морского радиоотряда, как свидетельствуют боевые документы, передал
десятки тысяч донесений о кораблях, самолетах и конвоях противника.
По их данным было потоплено 171 вражеское судно, повреждено 78 надводных
кораблей и одна подводная лодка. Из первоначального состава отряда
в живых к концу войны остались пятеро, а пожить после Победы довелось
только двоим; одним из счастливчиков оказался Николай Петрович Федотов.
По 1946 год он служил в частях Краснознаменного Балтийского флота,
был радистом первого класса, шифровальщиком. Родная воинская часть
и по сей день не забывает своего ветерана. Земляки говорят о нем коротко:
«Геройский мужик! Благодаря таким, как он, мы и одолели фашистов».
Жена его, Любовь Федоровна, тоже может вспомнить немало эпизодов из
своей боевой биографии. В июле 1941 года из Струг Красных работники
государственной безопасности уезжали последними. Во время войны она
работала в Управлении госбезопасности в Ленинграде, в отделе по борьбе
со шпионажем.
Николай Петрович и Любовь Федоровна Федотовы
Когда начинали бомбить город, с крыш некоторых важных стратегических
объектов взлетали ракеты — это был сигнал для фашистов.
Надо было обнаружить наводчиков и взять их желательно живыми. Дважды
Люба была ранена. С мужем она находилась в одном городе, но они могли
только переписываться, так как оба служили в секретных отделах. Встретились
всего один раз, и то случайно.
После ранения она оказалась в Адыгее, где их оперативная группа занималась
ликвидацией диверсантов и недобитых банд. Однажды в небольшом ауле
укрылись три бандита. Пока брали двоих, Федотовой поручили присмотреть
за третьим, чтобы не скрылся из своего убежища. Но тот, третий, каким-то
образом за спинами женщин прошел на улицу. Различив в темноте его
согнутую фигуру, Люба выстрелила в воздух, призывая товарищей на помощь.
Бандит метнулся к ограде, стремясь скрыться на кукурузном поле. Люба
подбежала к нему, схватила за одежду. Убивать нельзя, приказано брать
живым. А тот уже выхватил нож, размахнулся... Но первой успела Люба,
ударом рукоятки пистолета она выбила нож из рук врага, а сама отскочила
в сторону. Воспользовавшись этим, бандит бросился бежать. Пришлось
выстрелить. Подбежавшие оперативники поймали беглеца. Как же он был
зол, узнав, что не справился с женщиной... На допросе эти трое дали
сведения, позволившие обезвредить опасную банду.
Победу Николай и Люба встретили в разных местах: он — в Таллине, она
- в Сочи. Вернуться в Струги Красные, где у них начиналось все самое
лучшее в жизни, они смогли только в 1946 году. Жить было негде. Война
оставила после себя страшную разруху. На первое время поселились у
родителей, у которых уже был построен небольшой домик из шпал. Устроились
на работу. И начали строить себе дом. Построили. Живут в нем и по
сей день. Здесь любят бывать их дети и внуки, особенно летом.
Семейный стаж у Николая Петровича и Любови Федоровны солидный — более
шестидесяти лет. Вклад в Победу у семьи Федотовых тоже весомый: только
боевых наград у них семнадцать.
Вот такая замечательная семья живет в Стругах Красных на улице Победы.
СКВОЗЬ ОГОНЬ СРАЖЕНИЙ...
Родился я в деревне Нежадово Плюсского района в декабре 1923 года.
Там же окончил семилетку. Средняя школа находилась в двадцати пяти
километрах от дома, однако мне так хотелось учиться, что не считал
я это большим расстоянием и не боялся ходить каждую неделю
из школы домой на выходные дни. Повидавшись с родными и взяв с собой
еды, снова возвращался в школу. А летом помогал дома по хозяйству.
На всю жизнь сохранил любовь к родным местам.
После окончания школы мечтал о романтической и героической профессии
военного. Став курсантом Ленинградского военного училища связи, я
был полон радостных надежд. Приехал домой 21 июня 1941 года, за сутки
до начала Великой Отечественной войны. А уже 23 июня получил открытку,
в которой было написано, чтобы немедленно вернулся в училище связи.
И ушел я семнадцатилетним пареньком из родного дома. Ушел на целых
семь лет.
Училище эвакуировали в Уральск. В октябре лучшие курсанты были направлены
в действующие воинские части. Я попал в отдельную курсантскую бригаду,
которая прибыла на Нарофоминское направление под Москву.
Историки много написали о суровых октябрьских, ноябрьских и декабрьских
месяцах, днях и часах боев под Москвой в сорок первом году. Выжившие
участники тех боев рассказывали, как тогда было тяжело. Но сражались
они бесстрашно. Я за участие в этих боях был награжден медалью «За
оборону Москвы».
В январе сорок второго года нашу часть перебросили на Калининский
фронт. Бригада влилась в наступающие войска и дошла до города Холма.
Воевать пришлось также под Великими Луками, Новосокольниками и в других
районах Псковщины.
Служил я в разведроте радистом. Четыре раза бывал за линией фронта.
Каждый раз — это двойной переход: туда и обратно, каждый раз — неимоверное
напряжение. Однажды пришлось пробыть в тылу врага полтора месяца.
Были и бои, и засады, и разведка, и передача сведений по рации нашему
командованию.
Удивительно, но за всю войну я ни разу не был ранен. То ли судьба
смилостивилась надо мной, то ли это было просто солдатское везение.
В середине апреля сорок четвертого года меня откомандировали в училище
по подготовке авиамехаников, которое окончил уже после Победы, осенью
сорок пятого года.
Война закончилась, но моя служба в армии продолжалась. Служил в Армении,
в Азербайджане. Домой смог вернуться лишь в феврале сорок восьмого
года.
Работал в Плюсской сельхозшколе, литсотрудником в редакции районной
газеты, потом по направлению четыре года трудился в областном Управлении
МГБ. После окончания четырехгодичной партийной школы в Ленинграде
вернулся в Плюссу, работал редактором газеты, пока не расформировали
район.
В 1962 году приехал в Струги Красные. Сначала работал в редакции районной
газеты, затем в райкоме ДОСААФ, был мастером производственного обучения.
Могу назвать себя счастливым человеком. У меня прекрасная семья, с
женой Ольгой Васильевной в мире и согласии живем уже более полувека,
сыновья и внуки нас очень любят.
Главный праздник у меня, ветерана войны и труда, - это, безусловно,
День Победы, а из наград самая дорогая - медаль «За отвагу».
Василий Сергеевич СМИРНОВ, ветеран Великой Отечественной войны
ТЯЖЕЛЫЙ РАТНЫЙ ТРУД
Хозяенок Иван Степанович
(послевоенное фото)
В ряды действующей армии я был призван в 1943 году, когда мне исполнилось
восемнадцать лет. К тому времени мои родные места на Брянщине уже
были освобождены от фашистов. Обучили меня, новобранца, артиллерийскому
делу, и до конца войны, до самого
Дня Победы, я был наводчиком 76-миллиметровой пушки в артполку 807-й
Новозыбковской стрелковой дивизии, на 3-м Белорусском фронте.
Расчет орудия, состоявший из семи человек, был очень дружным. Когда
я однажды был не очень тяжело ранен, отказался лечиться в госпитале,
боясь расстаться со своими товарищами. По этой же причине не захотел
учиться и на офицерских курсах.
С одной и той же пушкой мы прошли боевой путь от Березины до Кенигсберга.
Спасали орудие от вражеских обстрелов, тянули его через белорусские
болота, окапывали, чтобы стать незаметнее и точнее поражать врага.
Самым же невыносимым было терять в боях своих друзей.
Главное, что я понял тогда: война — это тяжелый труд, требующий неимоверных
усилий. У артиллеристов отдыха не было и на привалах: нужно было подготовить
орудие к бою, выкопать рвы для себя на случай обстрела, затем окопать
орудие. Мороз или метель, дождь или зной, а мы копали и копали...
Бывало, только выполним эту работу, как звучала команда двигаться
дальше. И снова окапывались...
Запомнился случай в Восточной Пруссии, когда рядовой Школьников бросил
лопату и с досадой сказал: «Роемся, как кроты, ни минуты отдыха!»
И сел отдохнуть, наблюдая, как другие долбили землю. Тут начался обстрел.
Я бросился в свой ровик. Школьников – ко мне. Когда прекратился свист
осколков снарядов, почувствовал, как тело лежащего рядом солдата обмякло.
Посмотрел, а тот уже мертв: осколок попал ему в голову.
При форсировании реки Березины наш расчет вручную катил орудие по
льду под сплошным вражеским огнем. То тут, то там вздымались фонтаны
воды, земли и льда, но все же удалось достигнуть противоположного
берега. А там повсюду лежали наши убитые воины и развороченные взрывами
орудия…
Нужно было как можно быстрее приступить к делу: засечь огневые точки
противника и предельно точно сделать наводку. Удалось уничтожить два
станковых вражеских пулемета, орудие и минометный расчет противника.
Я был награжден за те бои орденом Красной Звезды. Позже мне вручили
орден Отечественной войны и медаль «За отвагу».
С боями дошли мы до Кенигсберга, города-крепости фашистов, о несокрушимости
которого ходили легенды. При его штурме использовались танки, самолеты,
пушки, самоходки. От города остались одни руины, наши войска заняли
его.
Не думал я тогда, двадцатилетний сержант, что этот город, позднее
названный Калининградом, станет родиной моей внучки Анечки...
Вот так, бок о бок с друзьями-товарищами, ставшими дорогими сердцу
на всю жизнь, прошел я по дорогам войны. До 1950 года служил в должности
командира 100-миллиметровой пушки в Киевском военном округе.
Позднее, окончив лесотехническую академию, работал в Луге. А в 1957
году стал директором военного лесхоза в Стругокрасненском районе.
Здесь у меня и семья появилась. С женой Анной Павловной в согласии
живем уже более сорока лет. Сейчас — на заслуженном отдыхе. Самая
большая радость приходит в наш дом, когда приезжают в гости со своими
семьями двое детей и трое внуков. Самый же главный гость, особая любовь
и гордость наша, — правнук.
Иван Степанович ХОЗЯЕНОК, ветеран Великой Отечественной войны.
ОН БЫЛ НА НЕВСКОМ «ПЯТАЧКЕ»
Когда Фёдора Даниловича Егорычева спрашивают, что ему запомнилось
из фронтовой жизни больше всего, он всегда отвечает, что бои на Невской
Дубровке.
Семнадцатилетний доброволец попал сюда в числе тридцати молодых ленинградских
ополченцев. В первый же день двенадцать из них погибли. Так началась
для него служба в 330-м полку 86-й стрелковой дивизии. Небольшой клочок
земли, буквально пропитанный кровью, связывал блокадный Ленинград
с дорогой жизни. Здесь Федор пробыл почти три месяца – с декабря 1941
г. до марта 1942 г. Это много. Времени на жизнь там отпускалось скупо:
кому неделю, кому день, а кому и час. Ему повезло. Люди неделями не
раздевались, не разувались, не имели крыши над головой, питались тем,
что удавалось доставлять буквально через огонь и воду, не разводили
огонь, так как любой дымок привлекал мины и снаряды. При этом они
каждые сутки атаковали и отражали атаки противника. Знал ли мир ещё
таких солдат?
История Великой Отечественной войны приводит немало примеров мужества
при форсировании рек. В большинстве случаев это длилось несколько
суток или даже часов. В районе же Невской Дубровки в общей сложности
форсирование Невы длилось целых девять месяцев. На полоску земли в
два километра высаживались под сильнейшим вражеским огнем многие и
многие воинские части. Благополучно прорывалась через полосу кипевшей
от минных разрывов воды лишь одна из десяти-пятнадцати лодок… Полегло
на этой земле отважных более двухсот тысяч известных и неизвестных
героев.
В одном из боев Федор был ранен в обе ноги. Когда его нашли через
трое суток лежащим на снегу без сознания, выяснилось, что он не только
ранен, но и обморожен. Из-за начавшейся гангрены его решили отправить
в медсанбат. С ним пришел проститься последний невредимый из их тридцатки,
проводивший Федора до самой кромки Невы. Когда раздался взрыв, на
месте, где в белом маскхалате стоял Глеб, осталось лишь облако дыма…
Уже после войны просеяли взятый на глубину штыка один квадратный метр
земли с «пятачка». Из неё выбрали десять килограммов металла: гильзы
от снарядов, гранату, пули, осколки. До сих пор тут не растут ни деревья,
ни кусты, ни трава…
После лечения молодой солдат воевал в составе своей 86-й стрелковой
дивизии, той самой, что с боями освобождала и Струго-Красненский район
в феврале сорок четвертого года. В родной Ленинград он с наградами
вернулся в 1947 году, вот только встречать его было некому: родители,
сестра и два брата во время блокады города умерли, а дом, в котором
они жили, был разрушен…Подался на Псковщину, поближе к вернувшемуся
с войны дяде.
Позже он поступил в Печорское педагогическое училище, где познакомился
с девушкой Галиной, ставшей его судьбой.
Федор Данилович трудился в школе, в райкоме комсомола, в отделе культуры,
в кинодирекции, в обкоме партии. Окончил факультет журналистики Ленинградской
высшей партийной школы. В 1970 году был направлен в Струги Красные,
где работал в райкоме партии, директором Стругокрасненской средней
школы, всюду пользуясь уважением окружающих его людей. C женой Галиной
Михайловной они дружно живут уже более полувека. Их дочь живет и работает
в Москве, обе внучки учатся в институтах.
Вот только все чаще напоминают о себе фронтовые раны… 24 ноября 2004
года Федору Даниловичу исполнилось 80 лет.